Выходя на рассвете в Маскате, чувствуешь, как жара окутывает плечи, словно тяжелый шерстяной плащ. Автомобильный термометр уже показывает 35 градусов, а новостные ленты сообщают, что к середине дня в Брюсселе будет такая же температура. Тепловой купол простирается от Севильи до Варшавы; в Италии зарегистрированы два случая смерти, и тысячи могут последовать за ними, когда в Испании асфальт нагреется выше 40 градусов.
Новая информационная панель Европейского агентства по окружающей среде раскрывает закономерность, стоящую за этими тревожными сигналами. В прошлом году стихийные бедствия, связанные с погодой и климатом, обошлись Европе в 45 миллиардов евро, увеличив совокупные убытки до 790 миллиардов евро с 1980 года. Только треть была застрахована; остальное легло на плечи домохозяйств и малых предприятий. Жара остается самым смертоносным бедствием на континенте, унося больше жизней, чем штормы и наводнения вместе взятые.
На этом фоне Европейская комиссия все еще обсуждает, стоит ли предлагать цель по сокращению выбросов на девяносто процентов к 2040 году. Половина руководителей комиссаров утверждала, что сейчас «неподходящий момент». Ирония болезненна: снаружи Берлемонта тротуары деформируются; внутри политика заходит в тупик.
Паралич Европы имеет значение далеко за ее пределами. На прошлой неделе в Бонне технические переговорщики пытались удержать глобальную климатическую дипломатию на правильном пути в преддверии COP 30 в Белене. Переговоры открылись с двухдневной задержкой, потому что стороны спорили о включении финансирования адаптации в повестку дня, и они завершились проектами текстов с множеством скобок, которые никому не нравились. В просочившейся записке делегат ЕС предупредил, что «разочарованные лагеря» теперь угрожают прогрессу, если пробелы в финансировании, доверии и подотчетности не будут быстро устранены. Я поймал себя на вопросе: если даже опытные дипломаты не могут договориться о защите уязвимых, какие шансы есть у обычных граждан?
И все же мы не можем позволить себе отстраниться. Оман должен заботиться о тупике в шести тысячах километров, потому что Европа уже живет в климатическом будущем, к которому мы стремительно приближаемся. Экстремальная жара, нехватка воды и напряжение инфраструктуры - это открытки из мира, который уже на 1,4 °C теплее, чем в девятнадцатом веке. Если один из самых богатых блоков изо всех сил пытается застраховать убытки или согласовать политику, ожидание идеального консенсуса - это азартная игра, которую мы не можем себе позволить. Европейские данные указывают на три приоритета, которые нам следует ускорить.
Во-первых, поставьте достоинство работников в центр нашей стратегии реагирования на жару, от бригад на буровых установках до строителей и фермеров, выращивающих финики, чьи тела несут основную тяжесть повышения температуры. Национальная панель мониторинга здоровья, связанного с жарой, с общедоступной системой оценки для таких людей может спасти жизни. Производительность не может обогнать пульс тех, кто строит наши амбиции.
Во-вторых, мы должны залатать страховой пробел до того, как произойдет катастрофа. Прозрачное раскрытие информации о климатических рисках в рамках Oman Vision 2040 должно направить банки и страховые компании к доступному покрытию, избавляя государственную казну и семейные сбережения.
В-третьих, мы должны рассматривать финансирование адаптации как капитал роста. Защита побережья, умное орошение и устойчивое к жаре жилье создают рабочие места сегодня и устойчивость завтра. Наши суверенные фонды могут зарезервировать часть своих портфелей именно для этой миссии.
В дипломатическом плане Оман может помочь преодолеть разрыв между финансированием и адаптацией, разделяющий переговоры. Коалиция стран Персидского залива, объединяющая экспортеров с импортерами, обладателей технологий с нуждающимися, могла бы изменить настроение перед встречей министров в Белене. Процедурные узлы Бонна не должны стать вступительным аккордом COP 30.
Борьба Европы - это наш предупредительный сигнал, а процедурные узлы Бонна отражают проблемы в каждой столице. Либо колебания сожгут возможности, все еще находящиеся в пределах досягаемости, либо мы будем действовать, страхуя то, что мы ценим, защищая тех, кого мы любим, и инвестируя в устойчивое будущее, которого заслуживает Оман. Жужжание кондиционера напоминает мне: одна устойчивая нота может заполнить комнату.